На этот раз Ганс решил преподнести сюрприз врагу. Он установил самострелы на драконах. Двадцать драконов ему удалось достать с помощью Эссена, который имел друзей среди троллей, выращивающих этих животных. Теперь эти твари находились на полянке, в лесу неподалеку.

Курьер ускакал, и Ганс продолжил наблюдать, как обменивались ударами его "дальнобойщики" и защитники замка. Среди руин в пробитой стене под мощной магической защитой яростно кипела работа. Стена начала подниматься от земли. Все зависело от того, насколько страх перед большой кровью проник в души строителей.

Наконец Ганс услышал знакомый вой и увидел, как над лесом поднялись все двадцать драконов. Выстроившись в воздухе "свиньей", они устремились к городу. Защитников города отвлекли маги, продолжавшие вести бой на земле, и поэтому обороняющиеся не смогли вовремя остановить атаку с воздуха.

"Клин" драконов направлялся к провалу в стене. Первый дракон на острие "клина" внезапно рухнул на землю, остановленный "магической стеной" старых магов. Вся воздушная группировка зависла в воздухе. Затем драконы вдруг развернулись хвостами к городу и с их спин часто-часто затарахтели самострелы.

Ряды строителей стены начали стремительно таять. Над проломом все громче и громче зазвучали гортанные выкрики ужаса. Строители оглядывались назад, в город, не понимая, почему даже "старые маги" не могут спасти их от всепроникающей смерти, пришедшей с небес. Когда они поняли, что совершенно беспомощны перед лицом новой угрозы, среди горожан на стене началась паника. Тем временем приблизившиеся в суматохе драконы кружили над крепостными стенами. Стрелки, разместившиеся на них, перешли от огня очередями к одиночным выстрелам и методично отстреливали защитников. Несмотря на то, что на каждого дракона было посажено по четыре мага, чтобы создавать завесу от магических атак, все равно половину драконов отряд потерял, но сделал самое главное.

- Выше величество,- рядом с Гансом возник Эссен, - огненные стрелы на исходе. Мы атакуем.

У Ганса сжалось сердце. Именно сейчас решался исход битвы. Никто в его лагере не мог точно сказать, насколько напуганы были жители Гамбурга. Вполне могло случиться так, что его отборные бойцы, брошенные на прорыв, были бы полностью уничтожены теми защитниками крепости, которые еще сохранили способность соображать. Он закрыл глаза и сквозь зубы сказал:

- Атакуйте, Эссен!

Гвардия герцога, включая части, вооруженные "громовым оружием", пошла на приступ. До стены оставалось двести локтей…

Сто…

Пятьдесят…

Все…

Флаг фон дер Хонников взвился над одним из зубцов стены. Рядом с Гансом раздался изумленный шепот: "У гвардии - ни одной потери!" Ганс отрывисто скомандовал: "Расширяйте прорыв!"

"Дальнобойщики" дружным ударом обвалили еще часть стены, и к образовавшемуся пролому устремилось все воинство Ганса, сокрушая на ходу робкие попытки сопротивления. К вечеру Гамбург был взят. Отто Гамбургский позорно бежал, лишившись королевства и армии.

Через два дня, когда Ганс занимался восстановлением городской стены и наведением порядка в захваченной богатой казне, к нему прибыли два курьера. От герцога Вильяма Потсдамского и короля Зигфрида Берлинского. Оба правителя предлагали объединиться.

- Видишь, Эссен, - сказал молодой герцог стоявшему с ним на стене советнику, когда курьеры удалились, - они начали осознавать мою силу.

- Да, милорд. Это два самых сильных правителя Фатерлянда. Неужели вы решили с ними полюбезничать?

- Запомни, Эссен, - юноша сурово посмотрел на советника, - повелитель может быть лишь один! Сейчас они мне нужны, а потом…

- Вы становитесь настоящим королем, - удивленно произнес тот разглядывая своего собеседника словно видел его в первый раз.

- То ли еще будет! Ты нашел способ пополнения наших запасов?

- Пока нет, но я ищу…

- Быстрей, Эссен, времени у нас мало.

- А если все-таки нет способа? - робко возразил тот.

- Есть! Я уверен! - отрезал юноша и, повернувшись, начал спускаться со стены. - А если их нет, мы их придумаем сами!

Эссен вздохнул, глядя ему в спину. - Старею, - подумал советник и, еще раз вздохнув, отправился следом за своим герцогом. Он вообще в последние дни чувствовал себя очень странно. Вернулась молодая прыть и способность сутками не вылезать из седла, кураж, безрассудная смелость. Но по вечерам очень болела голова. И сны…Эссена мучили сны. Он не мог их понять. Они были сложными, полными зловещих картин, тумана и невнятных криков. Поначалу он думал, что так бредит кто-то из раненых магов в полевом лазарете, и перед самым штурмом, чтобы выспаться, поставил магическую защиту от чужих сновидений. Но сон повторился.

А еще Эссен не понимал, что за марево вползало в его мозг, когда он брал в руки чудо-оружие. Это не было эротическим возбуждением, свойственным его суверену. Он просто знал, как и что надо делать.

Знал он и выход из ситуации с пополнением запасов. Знал и боялся говорить Гансу, чтобы тот не счел его сумасшедшим. Как обычно, Эссен все хотел проверить сам. Вот уже неделю каждое утро он находил рядом со своим ложем в боевом шатре обрывки бересты, на которых старым руническим письмом были набросаны карты странно знакомой ему местности. Внизу всегда повторялась одна и та же приписка: "Эссен, ты должен быть там!". Если бы он был простым солдатом и спал у костра, то счел бы это дурной шуткой товарищей. Но в шатер Высшего Боевого Мага просто так не войдешь. Маркитанток в походе Эссен на своем ложе не употреблял, дабы не подрывать боевой дух. Чтобы исключить предательство среди охраны, он начал каждый день полностью менять стражу. Но записки продолжали появляться вновь и вновь. И так больше продолжаться не могло.